От воскресенья до воскресенья

Что это? Вера, сказка, привычка – не знаю. С детства праздник лучше, чем Новый Год. Таинственнее и величественнее. Томительные дни, неделя волшебства, от Воскресенья Вербного до Воскресенья Светлого.

Из детства же этот воскресный запах ранней весны. Ледяной, пронзительный, свежий и горький. Запах вербы, которая только-только нарожала своих барашков. И я, четырех-пяти-шестилетняя, держу в озябшей руке гладкие, будто лаковые, черешнево-красные ветки, усыпанные щекотными заячьими хвостиками.

Помню, с понедельника весь дом перетряхивался. Вымывался, отскребался так, что не оставалось ни мельчайшей пылинки, ни крошки. Одежки для кукол и те перестирывались, наглаживались.

Открывались во вторник заспанные с зимы окна. Мама моя, свежая, звонкая, на подоконнике — скрипела по стеклу газетами, впуская в дом тугой ветер. И стекло становилось ярким и прозрачным, как выкупанный в горячем чае мармелад.

Вечером в среду мы садились шелушить лук – нет веселее занятия.

И в Чистый Четверг, к вечернему купанию, наш дом был светлее некуда. Пах весной, водой, ванилью, орехами, горячим утюгом и лавандовым, крахмальным хлопком.

Меня, сонную, выкупанную и тоже будто выглаженную, тащили спать. И никогда свежее белье не пахло, и не пахнет, так нарядно и радостно, как в последние предпасхальные дни.

Всю неделю было так безмятежно счастливо. И немного страшно. Ведь это чудо, от воскресенья до воскресения, было еще и страстной неделей, которая так явственно слышалась – «страШнОй». Чудилась в этих слуховых детских галлюцинациях, та же жуть и мистика, что окружали в моем воображении Ледовитый-«Ядовитый» Океан.

Так, день за днем, тихие, строгие пятница и суббота округлялись по чуть-чуть в чудо воскресной ночи. Пахло луковой шелухой и вареными в ней яйцами, часть которых шла в начинку на обязательные, крохотные, на один укус, мамины пирожки. Я же, втихаря, ела сырое тесто. А позже несла, пыхтя, обжигаясь – в каждой руке по пирожку – самые первые папе, который дремал под телевизор.

И до самого утра в детскую прокрадывался свет из кухни – там мое счастье, мама моя, тихонько делала чудеса.

И чудеса наступали. Утром, белым и ранним.

Мама с папой будили, целуя: «Христос Воскрес!». А я стеснялась отвечать «Воистину Воскрес!» Хотя сама поздравлять еще как любила. И к завтраку меня одевали во все нарядное, новое, светлое. Любимый завтрак в году.

И я до сих пор жду чудес по-прежнему.

И делаю их сама.

К четвергу, выворачивая пространство наизнанку, выскребаю дом так, как и вполовину не уберусь в году. И так же крашу яйца, только луковой шелухой.

И пасху я делаю так, как с мамой — по рецепту старинному. И еще по рецепту личному – на взбитых сливках, с цукатами и чаем матча. C детской серьезностью и важностью готовлюсь к большому пасхальному Воскресному завтраку.

И к чуду.

И чудо приходит. В церкви, как и в детстве, пахнет сладко, томительно и строго. Особенно в тот миг, когда провозгласят — замирают в горле секунды — «Христос Воскрес!»

И маме с папой, ранним белым утром, уже по телефону, отвечу счастливо, звонко, пятилетним своим голосом: «Воистину Воскрес!»

Заварная пасха с чаем матча и цукатами

Ингредиенты

• 400 гр. деревенского творога
• 180 гр. 33-35% сливок
• 3 яйца
• 5 чайных ложек чая матча
• 2 стручка ванили
• 150 гр. сахара
• 100 гр. масла сливочного
• 100 гр. фисташек (очищенных)
• 100 гр. светлого изюма без косточек
• 100 гр. лепестков миндаля
• 100 гр. апельсиновых цукатов

Приготовление

Накануне апельсиновые корочки сварить в сахарном сиропе. Или купить готовые апельсиновые цукаты. Выложить сливочное масло на стол, чтобы стало совсем мягким.

Взбить сливки с сахаром. Добавить яйца и взбить в белую пену еще раз. И еще раз – с кусочками мягкого масла.

Протереть через сито творог (у меня – фермерский, 9%). Смешать творог со взбитыми с яйцом сливками и переложить в толстостенную кастрюлю. Добавить 5 ложек (с горкой) чая матча.

Поставить на слабый огонь и довести почти до кипения, непрерывно помешивая. Когда смесь почти-почти закипит, разрезать стручки ванили и выскрести оттуда зерна – добавить их в кастрюлю тоже.

Снять с огня и немедленно поставить на лед. Остужать, переодически помешивая.

Замочить изюм в кипятке минут на 20-30.

Мелко нарезать цукаты и фисташки. Изюм обсушить на полотенце. И все это – изюм, миндальные лепестки, цукаты и фисташки – засыпать в остывший мусс. Тщательно перемешать.

Завернуть пасху в салфетку или марлю, уложить в форму-пасочницу и положить под гнет. Держать в холодильнике и под гнетом сутки.

Доставать из формы осторожно-преосторожно. Есть со свежей клубникой. Или сразу разложить по маленьким баночкам и подавать в качестве десерта. С клубникой же. Идеально.

Можно сделать без чая матча. Последовательность такая же, но сливки лучше заменить сметаной (180 гр., 25%).

P.S. Мне всегда было ужасно обидно, что все лопают куличи, а пасху люблю и ем я одна. Хотя, конечно, на вкус немного старомодно. Мне кажется именно поэтому я придумала этот рецепт – веселый, весенний, с поклоном традициям и книксеном в сторону европейских десертов и английских чаепитий. Если сделать все тоже самое, но сложить не в пасочницу, а в модную банку с крышкой, то можно, как моя дочка, воскликнуть: «Мама! Мы же сделали мороженное! Или мусс? Мама, что мы сделали?!»

Текст: Элина Гритчина
Видео и фото: Нина Архипова
Видеомонтаж: Юлия Нурмагамбетова